Образ Акима Дмитриевича Самара – это не дань модному течению, не случайность в моей исследовательской деятельности.
С.Вишнякова
Образ Акима Дмитриевича Самара – это не дань модному течению, не случайность в моей исследовательской деятельности. В начале 1970-х годов, помню, на устах было имя А.Самара. Но я не могла найти ни сборника стихов, ни публикаций о нанайском поэте. Не может быть, чтобы о таком человеке не оставлено ни одной строчки! Начались поиски. Упорно листала страницы газет, книг за 1930 – 1970-е годы. Нашедшие строки, статьи, стихи складывала в определённую папку. А потом судьба подарила возможность держать в своих руках сборник стихов А.Самара. Каким образом он оказался в моих руках, не знаю, не могу вспомнить.Этот сборник стихов я переписала от руки. Пожелтевшая, потерявшая свой первоначальный вид, рукопись храниться в моём домашнем архиве. Копила необходимый материал, чтобы потом воссоздать образ этого замечательного человека. Проходили годы, а я вусё не решалась выдать на Белый Свет свой труд. Словно боялась расставания, потерять драгоценный груз, который меня давил и радовал одновременно. Потому что передо мной стояли два Великих Сына России, судьбы которых соприкасались и разнились одновременно.
Аким Самар родился в смье охотника и рыбака. И Михайло Ломоносов родился в семье охотника, рыбака, промысловика и торговца.
Аким рано вступил на охотничью тропу и Михайло шёл по тому же пути.
Аким сел за парту переростком и Михайло постигла та же участь.
Первая учительница Акима А.Путинцева подарила карандаш, научила выводить русские буквы и проговаривать их. Мальчика окружили вниманием, заботой, лаской, улавливали его состояние, успокаивали, помогали преодолевать неуверенность, воспитывали характер. Михайло оказался в трудной ситуации. Никто ему не помогал и были рады увеличить беды, которые сыпались на его голову.
Аким проучился всего одну зиму и бросил школу, продолжил учёбу в ликбезе. Михайло прошёл огонь и воду, и медные трубы, но не бросил занятия – так была велика тяга к наукам.
Аким Дмитриевич Самар защищал Отечество от немецко-фашистских захватчиков и геройски погиб на подступах к Сталинграду. И Михайло Васильевич Ломоносов сражался с недругами, с немецко-фашистскими поработителями, которые толкали Россию в пропасть, и погиб в неравной схватке.
Аким Дмитриевич Самар – первый из писателей (поэтов и прозаиков) малых народов был принят в члены Союза советских писателей.
По национальному происхождению Аким Дмитриевич – нанаец. Кто такие нанайцы? Если читать краеведческие записи Г. И. Невельского, в которых он и его сподвижники зафиксировали имена народов, населявших амурскую землю, гольдов и нанайцев, то это оказывается два разных народа, хотя имели много общего по языку и быту. Ведь и славянские народы могут общаться друг с другом с помощью переводчика, хотя относятся к Русской расе. Но это уже другая история.
Вот как характеризует имена народов краевед – учёный Григорий Левкин в своей публикации «Легенды и быль о Дерсу Узала»: «Многие нередко отождествляют гольдов со всеми нанайцами без исключения. Сами же нанайцы (нанаи) применяют несколько названий своей народности: гольди – люди, живущие вверх по реке; хедзеэн – люди, живущие вниз по реке; основное же самоназвание – нанай – означает местный человек (на- место, най – человек)».
Место рождения А. Д. Самар – село Кондон (слово «кондон» у нанайцев, по определению художницы Р. Г. Самар, произошло от слова «кондо» - распадок; слово «кондон» на русском языке означает «крепкий, красный, сосновый»; в северной части Европейской России произрастают кондонские леса – так местные жители обозначают сосновые дерева). Село Кондон раскинулось на правом берегу реки Девятки, в распадке. Вокруг – берёза, кедр, лиственница. Места чудесные, волшебным сказом наполненные, дышится легко - лепота да и только. Тайга, реки, озеро Эворон кормили, лечили, одевали людей, подсказывали темы для творчества.
А вот с датой рождения Акиму Самар не повезло, вернее не ему, а тем, кто исчисляет его лета. В. Зуев, известный краевед Дальнего Востока, называет уверенно 1916 год, но при этом эту дату не подтверждает фактическим материалом. В. Зуев родился в послевоенное время, значит, с А. Самаром не знаком, хотя и проживал в Кондоне; писать о А. Самар начал в «перестроечное» время. Газета «Сталинский Комсомольск» от 22 августа 1947 года указывает дату 1917 год, вернее, ей сообщает эти сведения заведующий молочно – товарной фермой, коммунист, знающий поэта, Евгений Михайлович Самар; думаю эти сведения более достоверны: «В стойбище Кондон накануне исторического 1917 года родился Аким Самар. Рос он смышлённым, наблюдательным мальчиком. Уже в раннем возрасте ходил с отцом на охоту, строил с ним новый рубленный дом и во всём показывал хорошие способности. Только школу не посещал…»
Имя Аким на русском языке толкуется так - исполняющий заветы Великой Матери Истины. Слово «самар» на нанайском языке означает «человек, который лечит», а на русском языке – «море, пронизанное лучами света»; или «поющие звуки вылетают из глубин светоносного моря».
Жил Аким в маленьком домике, сделанным из травы, глины и тонких жердей., кое-кто уже начал рубить себе русские избы, крытые оцинкованным железом, настилать деревянные полы и вместо очага возводили добротные печки.
Пройдёт немного времени Аким Самар сочинит такие живописные строчки о родной сторонке:
Наблюдал я, как тают снега на вершинах
И несутся ручьями по горным вершин,
Как весной напоённый
Горин наш разлился.
Над рекой домик мой –
В нём я родился.
Аким с шести лет ходил вместе с отцом на охоту. Отец обучал сына Лесной грамоте: учил читать следы зверей и людей, как подкрасться к добыче, как попасть в глаз животному. В семь лет стал незаменимым помощником отца на рыбной ловле.
Мальчик Аким ничем не отличался от своих сверстников; так же, как и все нанайчата, он плавал в оморочке, рано стал добытчиком – кормильцем.
Но и детские забавы не обошли стороной смышлёного мальчугана. Особенно любил гонять мяч. Самодеятельный, из полыни, скрученный в форме клубка. Мяч подбрасывают и ловят на палку, у которой один конец расщеплён на четыре части.
Из полыни плели туловище рыбы, волокли её по земле, убегали от преследователей. А они, преследователи, вооружались острогой и стремились пригвоздить зелёное чучело. Игры учили зоркости глаза, точности броска.
Зимними вечерами, когда старики собирались у домашнего очага, Аким любил слушать их рассказы и легенды о мэргэнах (богатырях), которые побеждали злых чудовищ, о бедных охотниках, перехитривших жадного богача.
В то время ещё жива была сказительница Зоя Наймука. Её сказки – любимое развлечение в Кондоне. Их слушали и старики, и дети, в их числе – мальчик Аким Самар. Он слушал песни вышивальщиц, занятых своей работой. Мотив орнамента повторялся в рукоделье, как повторяется в песне уже знакомый припев.
Мальчик, как губка, впитывал в себя историю своего народа через песни, сказы, узоры вышивальшиц. Образы прошлых лет явно вставали перед впечатлительным слушателем, уносили в глубь веков и делали его соучастником всех событий.
Аким по-своему открывал удивительный мир, созданный природой и человеком. И дерево, и просто листок, слетевший с ветки на зелёную лужайку, и любопытный бурундук… становились персонажами его детских литературных забав, главным героем которых был сам сочинитель.
Акима радовали и приводили в трепет быстрые молнии и раскатистый гром, дождь средь бела дня и белые снега, паутина, трепещущая на ветру и удивительные узоры на крыльях бабочки.
Вместе с отцом строил новый рубленый дом. Всему был обучен мальчик, хорошо подготовлен к взрослой жизни. Отец втайне радовался: сын окреп, стал деловым человеком, не хуже мэргэна может сразиться с медведем; все невзгоды, случившиеся в будущем, не застанут смелого охотника врасплох.
Но грамоте ребёнок не обучен. Это отца не волновало, ибо сам он не знал другой жизни, строго соблюдал обычаи предков, и сына на путь истинный наставлял.
Как-то отец Акима приехал в Халбы. На Амуре сказывалось влияние русских; раньше, чем в Кондоне, вошла новая жизнь в халбинские семьи. Отец увидел, как халбинцы читали следы, отпечатанные на бумаге. Слово «книга» было на устах, оно стало частью нанайских детей и их родителей. Волшебный мир плескался рядом, звал в свои хоромы. Но среди учеников нет его Акима, что-то большое и светлое обходит семью Дмитрия Самара. Нет, его Аким должен научиться читать следы на бумаге!
В 1929 году Аким Самар пошёл в первый класс. Его первой учительницей была Александра Петровна Путинцева. Сел за парту с малышами в тринадцать – четырнадцать лет. Видимо подросток чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому проучился в школе всего одну зиму. Но тяга к знаниям овладела им, и он стал искать выход из создавшегося положения.
В то время в нанайских стойбищах открывались школы, медицинские пункты, избы – читальни, организовывались колхозы. Это были первые ростки новой жизни. И Аким Самар устраивается на работу в рыболовецкий колхоз имени К. Лукса, а вечерами продолжает учёбу в ликбезе.
В стойбищах так нужны были люди из малых народов, которые помогли бы советской власти на местах устраивать новую жизнь. Для этого делания создавались кратковременные курсы политпросветработников, педагогические курсы.
Аким Самар вступает в ряды ленинского комсомола. Комсомол направляет юношу сначала на курсы политпросветработников, а затем на педагогические курсы при Хабаровском техникуме народов Севера.
Познав азы професии учителя начальных классов, овладев русским языком достаточно, чтобы изъясняться, общаться Аким Самар воспылал огненнй мечтой – сочинять стихи, вступить на литературную тропу.
Он погружается в мир слов и музыки русского гения Пушкина. И прговаривает на мотив пушкинских строк свои, выстраданные, выпестанные, сложенные душой и сердцем. Его поющие мысли плывут в пространстве и он плывёт вместе с ними, слегка оттолкнувшись от земли.
Вот что рассказывает Аким С амар о первых своих публикациях:
«В 1933 году я однажды зашёл в Найхине в типографию. Там я впервые увидел, как печатается газета. На меня это произвело большое впечатление. Я не ограничился одним посещением типографии, а стал часто заходить туда. В типографии я научился, как надо набирать газету и как надо её печатать. В том же 1933 году в Найхин пришли нанайский букварь и две маленькие нанайские книжечки, написанные В. А. Аврориным и А. Бельды: «Бедный человек Гара» и «Как Бага пошёл учиться». Я прочитал эти книжечки и у меня возникла мысль: «Попробую и я что-нибудь написать». Эту мысль я долго носил в себе и никому о ней не говорил. Очень хотел писать, но как-то боязно было начинать, думал – ничего не выйдет. Потом решил, что боязнь – плохое дело. Боятся зайцы, а человек – не заяц.
Я написал небольшую заметку о нарушении дисциплины одним комсомольцем. Эту заметку я отнёс в редакцию газеты «Учебный путь», издававшейся в Найхине. Газета заметку напечатала. Вскоре я прочитал свою заметку в газете. Это был первый мой, если так можно выразиться, писательский почин».
После окончания педагогических курсов работает три года преподавателем в Найхинской школе и на курсах ликвидации неграмотности. Распространял грамоту не только в Найхине, но и в отдалённых селениях, совершал поездки то в Хасикту, то в Даунды, то в Хуинды. На сцене деревенских клубов со своей агитбригадой ставили пьесы, состязались в нанайской борьбе, в фехтовании…
Работая в Найхине учителем начальных классов, Аким Самар познакомился с нанайским букварём. Не простое это занятие: только что овладел русской письменностью, а теперь необходимо преодолеть новую вершину познания – познакомиться и изучить нанайскую письменность.
Какой широкий простор для творчества! Голова хмельная не от хмели, а от гордости и радости: теперь голос маленького народа услышит весь земной шар!
Именно в эти годы Аким Дмитриевич переводит стихи Пушкина о природе для своих воспитанников.
Не в характере Акима Самара останавливаться на достигнутом. В 1936 году он едет в Ленинград, учится на подготовительных курсах, затем поступает в педагогическое училище при институте народов Севера.
Именно в институте по-настоящему раскрывается талант А. Самара. В стенах высшего учебного заведения Аким Дмитриевич знакомится с русской классической литературой, учится мастерству у русских писателей, знакомится с советскими писателями, ведёт с ними продолжительные беседы, мудрые мысли ловит на лету, откладывает в копилку (про запас). От ведущих советских писателей получает неоценимую помощь, за что юноша премного благодарен. Под влиянием знающих наставников Аким Самар занимается литературным творчеством, переделывает старые произведения, которыми совсем недавно гордился, сочиняет новые произведения.
Стихи Акима Самара печатаются в ленинградских журналах и альманахах: «Звезда», «Литературный современник», «Резец», «Ленин жив», «Молодость». Аким Самар перевёл на нанайский язык Конституцию СССР и доклад Калинина о проекте Конституции РСФСР.
В 1938 году был издан первый сборник стихов Акима Самара «Песни нанайца». «Песни нанайца» выпустил Политиздат. Благодаря этому сборнику нанайского студента принимают в Союз советских писателей. Аким Дмитриевич спешит поделиться своей радостью, пишет письмо двоюродному брату Самару. О данном эпизоде рассказывает краевед В. Зуев в своём «Заветном узелке»: «Он писал, что жив – здоров, учится на отлично, но очень скучает по родному Амуру. Поделился радостью: его приняли в члены Ленинградского отделения Союза писателей, и вместе с Александрой Петровной Путинцевой он только что закончил работу над первым нанайским букварём, что вышел новый сборник его стихов, который вышлет ему бандеролью».
Но первый нанайский букварь вышел в свет в 1933 году, когда Аким Самар работал учителем в Найхине и о Ленинградском институте только мечтал. У меня в руках нанайский букварь, авторами которого являются А. П. Путинцева, С. П. Оненко. Это третье издание, доработанное – так титульный лист поясняет. Значит, эти же авторы являются творителями 2-го издания нанайского букваря, ибо нет указания на имена других учёных. Таков фактический материал.
Никто ещё до Акима Самара не раскрывал в поэтических сборниках душу нанайского народа. Он первый заговорил на родном языке о больших переменах в жизни нанай, и заговорил как поэт необычайного светлого дарования. С великой благодарностью к советской власти поэт восклицает:
А теперь народы Севера
Золотую грамоту создают.
А теперь народы Севера
По хорошему закону трудятся.
Живя по хорошему закону,
Мы власть Советов усиливаем.
За жизнь по светлому пути
Ленина, Сталина благодарим.
Это построчный перевод, в нём нет поэтического звучания, какой поэт вложил на родном языке. Но слова, которые он подобрал, выражают глубокие чувства и переживания, которыми полна нанайская молодёжь того времени. А с какой теплотой Аким Самар рисует портрет вождя советского народа!
Белый месяц, сияя,
Только ночью светит.
Красное солнце, сияя,
Только днём светит.
Твой же разум
И днём, и ночью светел.
В сборнике «Песни нанайца» Акимом Самаром отображены темы о Родине, о городе Комсомольске-на-Амуре, с которым связано начало его творческого пути, его культурного роста, его тяга к знаниям, его желание просветить нанайский народ.
В сборнике есть место и лирическим песням, в которых ярко воспета светлая жизнь, её возвышенные мотивы.
Я очень люблю весеннюю пору,
Нашу светлую, как весна, жизнь.
(«Весенний Амур»).
Следующие строки из его «Размышлений». Надо ли их комментировать?
Ты, мой разум,
Сильнее работай!
Ты, моё сердце,
Веселее бейся!
В нашей стране
Свой путь найдёшь!
В нашей стране
Свои думы осуществишь!
Наши дни
Самыми солнечными будут!
Наши ночи
Самыми лунными будут!
«До тридцатых годов у нанайцев существовал обычай, не позволявший петь песни женщинам, они могли только плакать над покойником или на могилах, - вспоминает писатель Г. Ходжер. – Аким Самар писал песни специально для женщин; и женские коллективы художественной самодеятельности исполняли их со сцен колхозных клубов, эти песни входили в репертуар первого нанайского театра».
В 1939 – 1940 годах газета «Сталинский Комсомольск» опубликовала два стихотворения А. Самара («Комсомольск», «Песня о Сталине», перевод с нанайского Н. Гессен).
КОМСОМОЛЬСК.
Сто лет назад на этом месте
Лишь полдесятка нанайских амбаров было,
Да лишь нанайцы – жители стойбища Мылки.
По своим обычаям, ничего не ведая, в темноте жили.
На левой стороне Амура при царской власти
Старинные стойбища бедняков были.
Теперь, спустя сто лет,
Смотрите, кто желает:
Прежние жители стойбища Мылки
Где теперь живут, никто не найдёт, не увидит.
Там, где вчера были широкие болота,
Сегодня прекрасный новый город вырос.
Там, где вчера были широкие болота,
Сегодня большие улицы города.
Там, где вчера были муравьиные гнёзда,
Сегодня красивые дома.
Там, где вчера кедры да ели стояли,
Сегодня трубы заводов стали.
Там, где вчера лежняк да верхушки деревьев были,
Сегодня машины фабрик и заводов вертятся.
В тайге, где вчера бродил медведь,
Сегодня автомобили быстро с людьми ходят.
Вчера сотни, тысячи белок в тайге, играя, прыгали,
Сегодня тысячи людей, играют, поют, веселятся.
На месте, где вчера шишки кедра на вершине дерева
желтели,
Сегодня на верхушках столбов чашки телеграфа белеют.
Вчера охотники по чаще бродили,
Сегодня большие улицы города, железные дороги во
все концы идут.
Вчера охотники в шалашах своих по вечерам, скучая,
сидели,
Сегодня каждый вечер говорящее кино все смотрят.
Вчера бедняки свои огороды, лопатами копая,
взрыхляли,
Сегодня мощный трактор, как гром гремя, взрыхляет.
Вчера река, журча, из болота вытекала,
Сегодня по выстроенному человеком из камня каналу
Воды радостно бегут.
Вчера ночью в тайге тишина, темень была
Сегодня день и ночь светло, заводы гремят.
Вчера голоса разных птиц были слышны,
Сегодня шум машин, гудки заводов не прекращаются.
Сегодня город Комсомольск таким стал,
Завтра совсем неузнаваемым станет,
Красивым социалистическим городом станет.
ПЕСНЯ О СТАЛИНЕ.
Ум его ясный широк,
Как поля – луга широки.
Ум его светлый глубок,
Как синее море глубоко.
Сердце его велико,
Равного нету ему.
Воля его крепка,
Крепче другой не найти.
Он высоко стоит,
С облаком наравне.
Он угнетённым всех стран
Путеводной блестит звездой.
Радостно возле него
Вольные реки текут.
Землю покрыли цветы
Праздничным красным ковром.
В небе просторном над ним
Весело птицы звенят.
По новой шагая земле,
Свободные люди поют.
Родной наш отец и вождь,
Сталин, Великий наш друг,
Миллионы горячих сердец
Песню поют о тебе.
Перевод с нанайского Н. Гессен.
Есть стихи арабские, африканские, китайские и т.д., есть и нанайские. Не надо их подстраивать под европейский стиль, ибо теряется аромат языка, национальный колорит. У нанайцев своё мышление, свой стихотворный лад. Стихи не рифмованные, в них нет той музыкальной тональности, столь присущей русскому стихосложению. Но в них есть глубинная мысль, поэтический образ, искренность. Нанайские стихи стоят особняком в мировой поэзии; у них своя литературная конструкция, свой метод изложения, своя напевность. Я называю нанайскую поэтическую технику – дусинец (душевный, живописный, глубинный).
Ученик Акима Самара Ермиш Владимирович Самар вспоминает: «После окончания педучилища при Ленинградском институте народов Севера Самар возвращается к родным на Амур. Это было летом 1940 года. После отдыха в семье в селе Бичи он получает назначение в Нижнехалбинскую семилетнюю школу. Стал учителем рисования и черчения в 5 – 7 классах, а при интернате народов Севера – воспитателем. Интернат размещался в трёх бревенчатых рубленых домах, на берегу Амура, напротив школы.
Сюда приезжали дети нанайцев, эвенков, якутов, орочей, русских и украинцев со всего комсомольского района. В эти годы семилетние школы были только в Нижнетамбовском, Вознесенском и Халбах, а в остальных сёлах были начальные.
Помню, Аким Дмитриевич при школе организовал литературный кружок, который ежегодно выпускал журнал «Гивана» (Заря). У некоторых ребят, таких как у нанайцев Фомы и Куськи Самар, эвенка Оджен Иосифа, якута Егорова Трофима и других, неплохо получались стихи.
Мы очень любили своего учителя. Аким не просто учил нас грамоте, он много делал для того, чтобы мы выросли сознательными гражданами, прививал любовь к Родине. Уроки на родном языке проводил живо и интересно. Мы с большим уважением изучали родной и русский языки. И изучение русского языка Аким Дмитриевич умело использовал как средство укрепления братских связей и товарищеских отношений между нанайцами и русскими ребятами».
Нанайцы и русские в Найхинской школе изучали оба языка. Поэтому учащиеся, окончившие школу в Найхине, могли работать переводчиками нанайского и русского языков.
«В феврале 1942 года Аким Дмитриевич написал последнее своё стихотворение, - вспоминает Ермиш Самар, которое потом стало песней: «фашист бими-дэ пэргэдечи» (хоть ты и фашист, получишь по заслугам).
Здесь поэт в образе медведя – шатуна и дикого голодного кабана изобразил фашистов. Он говорит, что враги пришли разорять нашу страну, уничтожать наш быт. На защиту Родины мы, как один, пойдём, защищая свою Отчизну, жизнь не пожалеем.
Кабаньим клыком стращая,
Нахально напал на нас.
Клык твой мигом раздробится
О наш советский колун.
Носом свиньи нахально копаешь
Священный наш огород.
На куски разрубленным носом
Вылетишь с нашей земли.
На сцене клуба ко Дню Советской Армии и Военно-Морского флота впервые прозвучала эта песня в исполнении учащихся, воспитанников интерната Вали и Лены Дигор, Гаер Стеши, Акунка Ольги и Марии, Гаер Галины и Людмилы Самар. Эта песня не была опубликована в печати, но рыбаки в трудные дни войны пели эту песню.
... Мне никогда не забудется прощальный вечер в феврале 1942 года с поэтом. После ужина мы остались на весёлый час. После беседы воспитателя на тему войны, мы, убрав столы, начали весёлый час: играли, пели, плясали. Баянисты, учащиеся Борщов Леонид и Колесов Филипп, играли, сменяя друг друга. А наши одноклассники Гейкер Андрей и Акунка Виктор исполняли клоунаду. Они без масок так чудили, что все присутствующие смеялись от всей души до устали. С нами до конца весёлого часа был Аким Дмитриевич. В конце вечера он из кармана вытащил небольшой листок бумажки и сказал:
- Повестка! Ребята, завтра я от вас уезжаю на фронт...
Многие из нас плакали. «Ребята, - сказал он, - вы уже взрослые, плакать стыдно. Сейчас нужна твёрдость во всём. Мы будем отлично бить врага на фронте, а вы должны отлично учиться».
Аким Дмитриевич Самар уходил на войну добровольцем. Своим юным друзьям раздал открытки с автографом, чтобы помнили его и учлись на отлично. Оставил открытку и своей ученице Валентине (сестра завуча Анны Петровны Самар). Написал: «Моей маленькой Валечке от старшего брата в день ухода на фронт. Аким Самар».
Как нетленную драгоценность, как звучащие позывные, как волнующую песню, хранила Анна Петровна до самых последних дней жизни эти добрые прощальные слова. Для её поколения он так и остался «старшим братом».
Как сражался Аким Дмитриевич Самар? Как погиб нанайский поэт в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками? Вот что рассказывает Ермиш Самар: «В чине старшего сержанта, в составе 93-ей, а потом переименованной в 422-ю дивизию 285 полка под командованием полковника Сорокина, Аким Дмитриевич едет на фронт. Он был заместителем командира роты по политической части. Дивизия попадает на Сталинградский фронт.
В городе Комсомольске-на-Амуре проживает фронтовик, участник Сталинградской битвы, кавалер двух орденов Великой Отечественной войны, множества боевых и юбилейных медалей Самар Николай Александрович. Он инвалид войны. Ветеран рассказывает:
- Мы с Акимом Дмитриевичем Самаром вместе призывались, вместе учились военному делу возле Хабаровска и вместе воевали под Сталинградом, но только в разных ротах, а полк один. Вблизи хутора Митяти наш полк занял оборону. 25 августа 1942 года Аким Дмитриевич пришёл в нашу роту, нашёл меня. Мы сидели с ним в окопе. Вечерело. За кружкой чая мы вспоминали родной Кондон, Бичи, Халбы и родных.
Долго беседовали... Потом он встал попрощался по-братски; уходя в свою роту, сказал:
- Ну, браток, держись. Береги себя, не трусь и не нахальничай. Здесь не игра в войну, как это было в Халбах, в школе. Бей проклятых гадов до последнего патрона.
Ещё раз мы обнялись и разошлись по своим подразделениям. В 20.00 получили приказ: готовиться к наступлению. Завязался ожесточённый бой. Врагу удалось отбить нашу атаку, а на отдельных участках и углубиться в оборону до двух километров.
... Орудийный расчёт, где остались в живых трое (командир роты, сержант и заместитель комроты Аким Дмитриевич Самар), окружили фашисты.
Тройка отбивалась до последнего снаряда. Вот замолкла пушка, но затрещали автоматы, в ход пошли гранаты. Но кольцо окружения всё сжималось. У смельчаков осталась единственная противотанковая граната. Решили: врагу живыми не сдаваться!
- Рус! Сдавайс! – кричали фашисты.
Отважные герои, поднявшись во весь рост, с песней «Это наш последний и решительный бой...» пошли навстречу врагу. Немцы думали, что советские солдаты идут сдаваться в плен и подбежали к ним вплотную. В это время раздался взрыв.
Так оборвалась жизнь зачинателя нанайской литературы, поэта – гражданина, верного сына нанайского народа Акима Дмитриевича Самара.
Когда враг был отбит с этих участков фронта, командир 285-го полка Сорокин у могилы трёх смельчаков сказал:
- Их подвиг бессмертен! Ибо является примером беззаветного служения идеалам нашей партии и Родине. Смерть немецким оккупантам, отомстим за вас!
Слова поэта В. Светлова об А. Самар: «Поэт безгранично предан своей Родине. За её свободу и независимость он отдал свою молодую горячую жизнь. И тем понятнее становятся его строки из «Тучи»:
Зачем ты, туча,
Солнце затменяешь?
Зачем ты, туча,
Месяц закрываешь?
Что ни делай,
Наше солнце не затмишь!
Что ни делай,
Наш месяц не закроешь!
Наши дни
Самыми солнечными будут!
Наши ночи
Самыми лунными будут!
«Песни нанайца» Акима Самара – прекрасный памятник на преждевременную могилу поэта народов Севера.
«Песни нанайца» поют во всех сёлах Приамурья; они зовут молодое поколение советских людей на великие подвиги во имя великой Родины, во имя счастья всех народов.
2014 г.